class="p1">— Где Марла Чивер?

Человек что-то неразборчиво пробормотал. Дрок убрал импровизированный кляп.

— Так вы ничего не добьетесь, черт подери! Если Чивер хочет получить свою дочку живой, он должен сделать то, что мы скажем! И он заплатит за то, что ты натворил!

— Где Марла Чивер?

Альбинос закашлялся, выплевывая кровь.

— В крутого парня играешь? Марла в безопасности. Но это ненадолго, если ты… Дай мне встать!

Дрок отступил назад и позволил Николсу подняться. Прижимая ко рту покрасневший платок, тот произнес:

— Так вы Марлу не получите. Если Чивер хочет, чтобы его дочку пытали…

В голубых глазах Дрока внезапно загорелось злое веселье. Он быстрым движением развернул Николса и завел ему руку за спину. Николс вскрикнул, но ладонь Дрока тотчас заглушила этот крик.

— Чтобы пытали, — сказал Дрок. — Да.

— Ты-ы-ы… сломал мне руку — а-а-а!

— Где Марла Чивер?

От боли со лба альбиноса капал пот. А на лице было написано изумление, смешанное со страданием.

— Ты… меня не расслышал… Я сказал… мы будем пытать… девушку…

— Нет, — сказал Дрок. — Тебя. Где она?

Николс продержался недолго. Дрок был неумолим. Хоть альбинос бойко говорил о пытках, сам он их ни разу не испытывал.

Через десять минут Николс, со сломанной рукой и искусанными до крови губами, добрался до видеофона и вызвал номер.

— Николс?

На экране было пусто.

— Д-да. Отпусти девочку. Отпусти ее!

— Что-то не так? Чивер уже…

Дрок шевельнулся. Николас вздрогнул. Его голос взорвался истерикой.

— Чивер сделал все, как мы хотели! Отпусти ее, слышишь? Прямо сейчас!

— Ну ладно, как скажешь. Быстро мы провернули работенку, а?

Дрок прервал связь. Николс, пошатываясь, добрел до кресла и сел, хрипя, как раненое животное.

Дрок равнодушно разглядывал его.

— Кто тебе платит? — спросил он наконец.

— Хэммонд. Фил Хэммонд. Я… Я дам показания на суде…

— Нет, — сказал Дрок. — Погоди.

Спустя полчаса он вызвал по видеофону Хайрема Гейла. Щуплый ученый торжествующе усмехался.

— Дрок? Она вернулась. Только что. Ее отпустили.

— Да. Чивер?

— Он тоже здесь. Охранник нашел его на улице. Валялся без сознания. Как у тебя?

— Погоди, — сказал Дрок.

Николс поднял глаза. Большой бородатый мужчина целился в него из пистолета.

Николс ахнул и отшатнулся.

— Не надо! — заверещал он. — Я дам показания… Я подпишу признание…

— Зачем? — спросил Дрок.

— Ты же не можешь меня… вот так… убить…

— Почему не могу?

Он прострелил Николсу голову. Затем вышел из квартиры и поднялся на пневмолифте в пентхаус. Встретивший его при входе дворецкий с изумлением вытаращился на грозного пришельца, покрытого пятнами крови.

— Сэр?

— Хэммонд.

— Будьте любезны немного подождать…

В челюсть дворецкого прилетел кулак. Дрок переступил через распростершееся на полу тело и выкрикнул:

— Хэммонд!

— Я здесь, — ответил голос из открытой двери.

Пентхаус был просторным и богатым. За огромными окнами, словно светлячки в сказочном саду, сверкали огни города. Хэммонд, седой, суровый человек, сидел в обшитой дубовыми панелями комнате, пил бренди и попыхивал старинной трубкой. На стенах висели шпалеры, сработанные в Байонне и на мануфактуре Гобеленов. Повсюду висели старинные доспехи и оружие — латы, мечи, копья, мизерикордии и прочее. Ноги утопали в богатом бухарском ковре.

Хэммонд глянул на стоящего в дверях великана.

— Я вас не знаю, — сказал он.

— Не знаете.

— Что вам нужно?

— Я работаю на Чивера, — сказал Дрок, — и еще кое на кого.

Седые брови приподнялись. Хэммонд вздохнул:

— Судя по вашему внешнему виду, вы из преступного мира. Вы… погодите. Я вспомнил. Вы — один из помощников Хайрема Гейла. Он вас нанял несколько недель назад.

Дрок кивнул.

— Понятно. И какие-то… мерзавцы попытались уговорить вас бросить работу? Все верно? А зачем вы пришли сюда?

— Остановить вас.

Хэммонд усмехнулся:

— Другие уже пытались, друг мой. Это невозможно. Я весьма богат и могуществен. Чего вы рассчитываете добиться?

— Вашей смерти, — сказал Дрок.

— Что за бред, — отрезал Хэммонд. — Вы же не сумасшедший. Таким способом дела не решают…

— Вы решаете их именно так.

— Доказательства. Доказательства, дорогой мой. Хоть какие-нибудь юридически обоснованные доказательства…

Дрок поднял пистолет. Трубка выпала у Хэммонда изо рта. Когда он ставил на стол бокал с «наполеоном», рука его тряслась.

— Стойте, — проговорил он полушепотом. — Вы с ума сошли. Разве это… правосудие?..

— Правосудие?

Дрок задумался и обвел взглядом комнату. Затем решительно убрал в карман электропистолет, подошел к стене и сорвал с нее два двуручных меча. Один из них он бросил Хэммонду. Меч упал, звеня, у ног седого мужчины.

— Вот правосудие, — сказал Дрок.

Хэммонд облизнул пересохшие губы.

— Так нельзя, — сказал он. — Вы не можете заявиться ко мне в дом и… и…

— Судебный поединок, — сказал Дрок. — Возьмите меч.

— Не буду. Вы не станете убивать безоружного человека!

— Трус — не человек.

Хэммонд в отчаянии шарил глазами по комнате. Дрок ждал, опершись на меч. Вдруг седой наклонился, подхватил свое оружие и нанес предательский удар в живот Дрока.

Дрок парировал атаку. Его клинок описал дугу, сверкнув огнем и зазвенев, как струна. На лице Хэммонда все еще читалось крайнее изумление, когда седая голова слетела с плеч и брызнули ярко-красные струи.

Дрок тщательно вытер меч, вернул его на стену и вышел из комнаты.

Хайрем Гейл и Чивер находились в лаборатории физика. Настраивая прибор — хоть и незамысловатой кубической формы, но работающий на сложных эзотерических принципах, — Гейл время от времени бросал через плечо фразы.

— Итак, Хэммонд пару часов назад был найден мертвым, — сказал он наконец. — Что ты об этом думаешь, Джей?

— Ему отрубили голову! — проговорил Чивер, у которого в лице не было ни кровинки. — Чтобы в наш век, да…

— Волна преступности? Да, я слышал о других убийствах. Слышал также, что к тебе вернулась дочь. Это правда?

— Правда. И я благодарен за ее спасение твоему человеку, Дроку. Но все же согласитесь, Хайрем: жестокости, бесчеловечности, варварству не место в…

— То, о чем ты говоришь, совершенно справедливо — в отношении Хэммонда и его шайки. Жестокость, бесчеловечность и варварство он взял из двадцатого века, чтобы стать сильнее всех в двадцать первом. Но допустил роковую ошибку. — Говоря, Гейл поворачивал соленоид и проверял его толщину микрометром.

— Ошибку? Какую?

— Его головорезы оказались недостаточно крутыми. Их свирепость была всего лишь налетом, под которым скрывалась цивилизованность. Они никогда не имели дело с противником покруче, чем они сами. Побеждать в драке, Джей, такие преступники способны только на своей собственной территории. Нашему обществу следовало бы хорошенько это усвоить. На что надеялся Хэммонд? Что мы или уступим, или попробуем судиться с ним. Он не ожидал, что противник окажется решительнее и ловчее, чем его собственные бойцы.